Самый меткий стрелок.
"Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки"
Адольф Шикльгруббер
Йоахим поковырял пальцем в подошве ботинка:
- Проклятый “иван”! Опять развлекается! Штандартенфюрер убьёт меня за это...
- Будь уверен, теперь твоя ступня в безопасности, пуля редко попадает два раза в одно и то же место! – хохотнул фон Лее.
Йоахим сунул стельку в ботинок и с мрачным видом натянул его на ногу, что вызвало ещё большее веселье среди солдат.
- Эй, вестфалец, давай повесим его на неделю, а потом будем использовать вместо дуршлага! – отпустил очередную шутку Вилли – рыжеволосый уроженец Померании.
Пуля звонко шваркнула о каску, положенную на край бруствера, все присели. Фон Лее схватил винтовку и побежал вдоль окопа туда, где была натянута маскировочная сетка. Вскоре он скрылся из виду, а Герман вытащил маленькое зеркальце, надел на штык и поднял вверх. Оно тотчас же раскололось от меткого попадания.
Прошёл час, прежде, чем Зигфрид фон Лее вернулся.
- Ну, как? – спокойно спросил Герман.
- Ушёл. Место я запомнил, он повторяется – уже стрелял с него.
- Что я тебе говорил? Эти славяне не знают, что такое тактика..., - заметил Герман.
Фон Лее кивнул.
- Так же думали Гудериан с Паулюсом, - вдруг зло бросил Дитрих, - Мы недооцениваем врага. Так нельзя! Это заведомый провал! Профессионал никогда не будет думать, что он – лучший.
- Дитрих! Заткнись сейчас же! Если Бауэр услышит твои речи... Это же антипропаганда! – яростно зашептал Зигфрид, встряхнув Дитриха за плечо, - Ты же герой войны! Солдат Ваффен-СС! Но для гестапо твои заслуги – острая кость поперёк горла. Эта тыловая крыса расправится с тобой при первой же возможности.
- Я устал, Лее, - ответил Дитрих Фрост, сбрасывая его руку, - Я не вижу пути назад, но его нет и впереди... Знаешь, старик, мне иногда кажется, что я останусь здесь... В этой земле...
Йоахим Крепс подошёл ближе к Дитриху и склонился над ним:
- О! Любезная фрау? Почему Вы плачете? Хватит этой глупой болтовни, Фрост! Мы победим! Вбей это в свою голову, забитую романтическими бреднями – это война, а не рыцарский турнир! Здесь выживает тот, кто жесток и упрям! Тот, кто не боится воткнуть штык в поверженного врага, когда закончатся патроны! Ты знаешь это и сам, но в последнее время всё чаще предаёшься своим глупым размышлениям о том, что утебя позади и впереди! Хочешь дам совет? Когда в следующий раз задумаешься об этом, вспомни анатомию!
Дитрих слабо улыбнулся запустил в Йоахима камешком. Остальной взвод ржал, как эскадрон лошадей.
- Пойдём-ка лучше, глотнём шнапса? – предложил остальным Вилли.
Все охотно встали и дружно зашагали в сторону полевой кухни, устроенной в ближайшей деревне. На посту остались только Эрнст и Петер – их недавно перевели на Ост-фронт из Африки.
- Ненавижу эту дурацкую возню, - сказал Зигфрид, развалившись в кресле в местной пивной, - Нужно было остановиться и скопить силы, а мы, как чёртовы танки пёрли вперёд и вперёд, на Восток, а теперь в танках кончилось горючее… И тащить назад их тоже нечем. Кальтенбруннер закапывает в землю дивизию за дивизией…
- Плевать, Лее, нам нужно всего лишь дождаться прихода американцев… Сдаваться этому старому хитрозадому грузину никто из командования и не думает, - Герман выплюнул зубочистку, угодив прямиком в пепельницу.
Дверь в пивную отворилась, явив собой фигуру Герхарда Бауэра, шефа гестапо. Он снял фуражку и отёр лысину носовым платком, при этом солнечные зайчики едва не ослепили всех присутствующих.
- Хайль Гитлер! – бодро сказал Бауэр, подсаживаясь за столик к снайперам.
Те лишь кивнули.
- Фройляйн! Пиво! И кнедликов! – гестаповец довольно потёр руки и поочерёдно посмотрел всем сидящим за столом в глаза.
- Как дела, герр Бауэр? – вяло промямлил фон Лее.
- Превосходно, герр унтерштурмфюрер! Дела, как ост-фризские свиньи, каждый день прибавляют в весе! Я имею в виду свою канцелярию, - он противно захихикал, и с фырканьем хлебнул недавно принесённого пива, а затем отошёл к стойке, чтобы прочитать меню.
- Значит скоро Вас наградят! – уверенно заметил ему вдогонку Фрост, а шёпотом добавил, - Надеюсь, посмертно. За успехи в свиноводстве.
Крепс и Вилли едва не подавились, стараясь сдержать смех. Зигфрид улыбнулся и погрозил Дитриху пальцем. Они быстро допили пиво и отправились на позицию: сидеть за одним столом с Бауэром - желающих не нашлось.
- Опять целый день валять дурака…, - Герман потянулся и зевнул так, что хрустнула челюсть.
Они просидели в окопе до поздней ночи, пока некоторых не сморил сон. За караульных остались Герман и Йоахим.
…
Дитрих открыл глаза: было утро. Нет, солнца он не видел, но приученный за время войны организм чётко просыпался примерно в шесть утра. Рукой Фрост медленно нащупывал клапан кобуры, но потом, осознав происходящее, чуть успокоился. На человеке был чёрный кожаный плащ и фуражка офицера Ваффен-СС, черты лица были плохо различимы из-за утреннего тумана. Дитрих негромко позвал остальных из взвода, но в ответ услышал только храп караульных. Он встал, оправил ремень, разгладил складки на одежде.
- Зиг хайль!
Человек отрицающе помотал головой и приложил палец к губам, потом шагнул чуть ближе. Дитрих увидел его лицо. Или, точнее, своё собственное. Но мёртвое. Кожаный плащ захлопал от неожиданно появившегося ветра и человек с лицом Фроста медленно повернулся спиной к стоящему в оцепенении Дитриху и пошёл в туман. Его фигуру уже почти не было видно, когда он остановился и махнул рукой, приглашая следовать за собой. Фрост стоял, как вкопанный. Единственное движение, которое он смог сделать – это упасть на колени.
…
- Бросай пить! – фон Лее ткнул Дитриха кулаком в грудь, - Твоя кислая физиономия с утра наводит тоску на весь взвод!
Дитрих осмотрелся: было чудесное солнечное утро. Оно было бы ещё чудеснее, если бы не война.
- Сегодня наш день! - сказал Крепс, грызя сухарь, - "Иван" ничего не увидит – солнце и оптика – смертельные враги.
- Слыхали новость? – буркнул Герман и все тотчас уставились на него, - Кальтенбруннер приказал заминировать Вевельбург…
- Дьявол! – фон Лее саданул кулаком по пустому котелку, - Я так и не успел побывать в Орлином Гнезде! Чего теперь ныть, пошли по местам!
Взвод разбежался, каждый занял своё место, которое целую неделю присматривал, заботливо укрывал листвой и ветками, подкапывал углубления в земле, чтобы можно было лежать максимально долго. Час настал – к вечеру у русских намечалось наступление, снайперские подразделения Ваффен-СС было решено использовать для деморализации противника. Их нахождение в районе боевых действий не скрывалось от врага, а наоборот, всячески пропагандировалось.
Дитрих аккуратно вытащил винтовку из чехла и положил перед собой, рядом с ней – патронную сумку. В прицел удалось разглядеть кусты у подножия холма – идеальное место для снайпера русских. Но Фрост на личном опыте убедился, что противник – далеко не такой дурак, каким рисовали его агитационные фильмы и плакаты. Оберштурмфюрер Фрост методично обшаривал стёклышком оптического прицела сантиметры вражеской территории, которая ещё месяц назад принадлежала Рейху.
- Дитрих, одиннадцать часов – солнечный зайчик…, - негромко крикнул Зигфрид.
- Мой! – рыкнул Йоахим и дёрнул стволом в сторону, куда указывал фон Лее.
- Идиот! – Зигфрид заорал так, что услышали весь взвод.
Прошло мгновение…
…
Йоахим Крепс, шарфюрер СС, потомственный пивовар, лежал блаженно улыбаясь.
Из дыры, зияющей на месте правого глаза по щеке струилась кровь. Крепсу повезло – он не успел осознать свою смерть, когда она настигла его. Русский снайпер оказался хитрее и быстрее.
Дитрих Фрост сидел с бледным лицом, опираясь спиной на стенку окопа. Каска с прикреплённым камуфляжным чехлом валялась рядом. В глазах снайпера читалась страшная тоска, граничащая с безумием.
- Фрост, ты цел? – Зигфрид подбежал и потряс его за плечи.
Герман подбежал и осмотрел Дитриха, поворачивая то левым, то правым боком, как большую куклу, но ран не нашёл.
- Я убил её…, - сказал Фрост и тихо засмеялся.
- Кого?! Кого, чёрт тебя побери, ты убил?
- Фройляйн… Девушку…, - снайпер перестал смеяться и уставился в небо, - Прелестную девушку с голубыми, как небо, глазами и волосами цвета пшеницы… Она могла бы родиться где-нибудь в Мекленбурге или Инсбруке, но сволочная судьба решила иначе: она – мой враг.
Герман хлестнул его по щекам, но тихая истерика не прекратилась. Зигфрид облил Дитриха водой из фляги – это помогло.
- На-ка, хлебни, герой, - сказал фон Лее, протягивая Фросту бутыль шнапса.
Тот механически взял, отпил, потом сделал несколько огромных глотков и довольно откинулся назад.
- Всё! – подвёл итог Зигфрид, забирая бутыль, - Проспится – будет как новенький! Тащите его под брезент.
Зигфрид фон Лее, потомственный берлинский аристократ, был, как обычно, уверен и практичен. Откуда ему было знать, что, проснувшись утром, он найдёт Дитриха лежащим в окопе с пистолетом в руке, а в виске Фроста будет маленькая аккуратная дырочка. Совсем непохожая на отвратительную рану Крепса, но от этого ничуть не менее смертельная. Не знал он и того, что отдаст бесстрастный и короткий приказ: "Похоронить!", чтобы не вызывать глупых сантиментов.
…
Ветер забавлялся и играл разноцветными флагами, толпы людей с цветами шагали по улицам, улыбаясь друг другу. Восточный Берлин праздновал сороковую годовщину окончания войны. Играла старая музыка, старики утирали слёзы, а молодёжь сидела вокруг бывших коммунистов-подпольщиков и слушала истории о нелёгкой жизни и тяжёлой борьбе с фашистами, в которой, как в огромной мясорубке, пропали без вести тысячи простых горожан.
- Дедушка! Пошли в тир! – не хотел униматься внук и тянул деда за руку в сторону палатки, где за меткий выстрел награждали красивой игрушкой.
Старик вздохнул и поплёлся следом за внучком.
Мальчишка настрелялся вдоволь, но не попал ни разу. Дед не стал выигрывать ему игрушку, несмотря на уговоры – пусть узнает с ранних лет, что такое зарабатывать самому.
А ещё дед не хотел, чтобы его внук вообще когда-либо выиграл игрушку в тире, но он молчал, не желая пугать мальчика.
- Ничего, дедушка, - ободряюще сказал ему маленький Дитрих, - Я потренируюсь и скоро стану стрелять лучше всех, буду самым метким стрелком! Как твой друг, господин Фрост!
Зигфрид фон Лее промолчал, он достал платок и, отвернувшись, вытер слёзы.
- Дедушка, ты плачешь? – спросил внук.
- Мужчины не плачут, Дитрих! – ответил Зигфрид и они пошли в Трептов-Парк. Вечером городские власти обещали устроить салют.
Ярославль.
Июль, 2005.
